Я не из болтливых, но эль всегда развязывает мне язык. Не хотите ли узнать, как я получил эти шрамы? О, прошу, не притворяйтесь, будто не заметили их. Это история о смертельном испытании, и часть ее написана на моем лице — чего тут стыдиться?
Много лет тому назад я занимался перевозкой провизии, доставлял припасы одной военачальнице в дальний гарнизон. Как ее звали — уже не упомню. Был я молод и глуп, и потому нередко отказывался от охраны, собираясь в обратный путь. Думал только о том, как бы сберечь лишний золотой.
Однажды, возвращаясь домой, я пересекал широкую равнину. И вдруг, как из ниоткуда, на меня налетела буря. Небо потемнело за считанные мгновения, над полем нависли мрачные тучи, сплошным потоком хлынул дождь. Я сразу вымок до нитки, и тут же, как назло, поднялся сильный ветер. Но это было не самой большой бедой.
Вслед за дождем пришел волк. Темно-серая шерсть его, взъерошенная порывами ветра, была одного цвета с грозовым небом. На миг он показался мне духом бури, воплощением жестокой стихии. До сих пор не знаю, что двигало этим зверем. Прежде я не слышал о животных, выходящих на охоту по время грозы. Может быть, он голодал или был болен. Но в тот момент подобное меня не интересовало. Я смотрел на волка и видел в его горящих глазах лишь одно: твердое желание перегрызть мне глотку.
Пригнувшись, я обнажил кинжал, и в этот момент тучи закрыли солнце иссиня-черным покровом. Свет померк, и волк исчез в струях дождя. Я не мог его видеть, но знал, что он наблюдает за мной недобрым взором. Как ни силился я увидеть или услышать хоть что-то, все было напрасно: стена дождя была непроглядной, и шум его заглушал все звуки.
Вдруг острая злая боль пронзила меня: опустив взгляд, я увидел, что на моей руке сомкнулись челюсти зверя. В отчаянии я взмахнул кинжалом, но волк успел отскочить, и мой клинок рассек лишь воздух. Прижав к груди раненую руку, я застыл в ожидании.
Так я простоял несколько минут, и они показались мне часами. При каждой вспышке молнии я оглядывался, надеясь увидеть волка. Я знал, что он совсем рядом, хотя и не мог заметить его: волоски на моей шее вздыбились, по коже бежали мурашки.
Волк набросился на меня снова — вынырнув из серой мглы, он вцепился мне в лодыжку. Обжигающая боль разошлась по ноге, но на сей раз я был к ней готов. Ударив, я провел клинком широкую борозду по морде волка — от глаза и вниз, к пасти. Я был уверен, что он завизжит и отпрянет. Но волк этого не сделал. Ухватив зубами ногу, он держал ее мертвой хваткой, и единственный глаз его смотрел на меня с ненавистью. В ужасе я снова замахнулся кинжалом, и волк исчез.
Но лишь на мгновение — тут же он появился снова, яростный и стремительный. Без всякого страха он прыгнул вперед, целясь мне в горло. Вспышка молнии осветила распахнутую пасть и страшные клыки, которые через мгновение впились мне в лицо. Зубы волка пропороли мне щеки и рассекли переносицу. Кровь залила глаза, и я решил, что пришел мой последний час. В груди моей родился дикий, животный крик ужаса, тут же заглушенный раскатами грома.
Сцепившись вместе, мы катались по мокрой траве: его клыки терзали мне лицо и мозжили скулы, мой кинжал сек и резал плоть под густым серым мехом. Вонзив клинок поглубже, я провернул его в теле волка, и тот захрипел, завизжал от боли, обдав мое лицо смрадным дыханием. Хватка его челюстей сделалась сильнее, и кости моего черепа хрустнули. Рука была залита кровью, и черен кинжала скользил в ладони. Я сжал его крепче, собрал остаток сил и продолжил бить. Я пронзал шкуру волка снова и снова, пока его клыки не соскользнули с моего лица и жар волчьего дыхания не сменился дождем и холодным ветром.
С трудом поднявшись на ноги, я утер рукавом глаза. С неба одна за одной срывались молнии, заливая равнину мертвенно-белым светом. Волк стоял рядом, футах в десяти от меня. Как и я, он истекал кровью. Так, застыв на месте, мы следили друг за другом, и каждый был готов сорваться с места, завидев движение врага. И внезапно, по причине, которую я до сих пор не могу постигнуть, волк успокоился.
Вы можете не поверить мне — но, клянусь Всеотцом, я видел, как он ухмыльнулся. На месте его правого клыка зияла пустота.
Отвернувшись от меня, волк потрусил прочь и скрылся за пеленой дождя. Вы и представить не можете, что я почувствовал, какое облегчение ощутил. Я стоял под струями ливня вне себя от счастья, словно прошел величайшее испытание в жизни. Возможно, так оно и было.
Шатаясь от усталости, я неведомо сколько брел по жидкой грязи, пока не обнаружил маленький грот. Забравшись в него и закутавшись в плащ, я тут же заснул. Из тревожной, беспокойной дремоты меня вывел запах жареного мяса и веселое потрескивание огня. Как оказалось, после бури мимо грота проходил рейнджер, живший неподалеку. Он-то и спас меня от смерти: принес к себе домой и исцелил мои раны. Когда я наелся и пришел в себя, рейнджер осторожно протянул мне длинный белый клык — острый, как игла, обломанный у самого корня. «Эта вот штука сидела у тебя под скулой, приятель. Нелегкая выдалась ночка, а?»
Ведя со мной неспешные беседы, насвистывая песенки, мой спаситель сплел из кожаных полос длинный шнурок. Затем проделал отверстие в основании клыка и нанизал его на шнур, добавив для красоты пару деревянных бусин. Протянув мне талисман, рейнджер сказал: «Удача сохранила твою жизнь, приманила меня к тому гроту. Быть может, остатки ее сохранились в проклятом клыке, как думаешь? Волку он не помог — вдруг тебе подсобит?»
Никто не верит этому, но я знаю, что он был прав. В клыке сокрыто какое-то волшебство. Я всегда ношу его с собой, и с той памятной поры не встречал еще ни одного волка.
Вижу, вас тоже украшают шрамы, мой друг. Давайте-ка еще по пинте, и вы в ответ поведаете свою историю.
